30 лет назад президент России Борис Ельцин подписал указ о введении ваучерной приватизации в России. В условиях экономического кризиса правительство рассчитывало, что перевод госсобственности в частные руки поможет избавиться от убыточных предприятий, снизить инфляцию, а также создать класс собственников и снизить социальную напряжённость. Главным символом реформы стали ваучеры, которые население должно было обменивать на акции предприятий, но продавало за бесценок. Как проходила приватизация — в материале RT.
В первый год после распада СССР российская экономика была в самом начале трудного и болезненного перехода к рыночному механизму. Одним из первых шагов в этом направлении стала попытка руководства страны создать класс частных собственников и повысить эффективность национальных компаний.
14 августа 1992 года президент Борис Ельцин подписал указ «О введении в действие системы приватизационных чеков в Российской Федерации». Документ послужил отправной точкой старта ваучерной приватизации в стране. По задумке властей, значительная часть государственного имущества должна была перейти в руки российским гражданам безвозмездно и с соблюдением принципа социальной справедливости.
Сколько бы сейчас стоил ваучер ?!
«Нам нужны миллионы собственников, а не кучка миллионеров. Приватизационный чек — своеобразный билет для каждого из нас в свободную экономику. Чем больше будет в России собственников, деловых людей, для которых конкретные действия важнее пустопорожних разговоров, тем скорее в России наступит благополучие», — заявил Ельцин в обращении к гражданам.
От общего — к частному
Государственное имущество было поделено на несколько групп. В первую входили заводы и малые предприятия, подлежащие незамедлительной и обязательной приватизации, во вторую — объекты, приватизируемые по решению правительства, а в третью — учреждения, приватизация которых была запрещена.
Также по теме
Переходный возраст: 30 лет назад в экономиках стран бывшего соцлагеря началась «шоковая терапия»
В 1989 году в экономиках Восточной Европы стартовал переход от социализма к капитализму. С распадом СССР аналогичные реформы начались.
В рамках первого этапа — «малой приватизации» — были проведены аукционы по продаже небольших предприятий торговли и бытового обслуживания. По данным Госкомимущества, к 1 июля 1994 года в частную собственность было переведено 75,4% объектов торговли, 66,3% учреждений общепита и 76,4% точек обслуживания населения.
В свою очередь, «большая приватизация» сопровождалась превращением всех средних и крупных предприятий в открытые акционерные общества. Акции частично передавались членам трудовых коллективов. При этом сотрудники учреждений могли выкупить до 51% от величины капитала, говорится в книге идеологов реформы Егора Гайдара и Анатолия Чубайса «Развилки новейшей истории России». Остальные ценные бумаги можно было получить за деньги или выкупить посредством приватизационных чеков.
Что сделали россияне с ваучерами чековой приватизации | ОПРОС
В то же время под программу приватизации не подпали предприятия ряда отраслей. В частности, речь идёт о лесных хозяйствах, шельфовых месторождениях, трубопроводах, нефтедобывающих предприятиях, а также об автомобильных дорогах. Все эти активы государство решило оставить на своём балансе, рассказал в беседе с RT первый вице-президент Общероссийской общественной организации малого и среднего предпринимательства «Опора России» Павел Сигал.
«Тем не менее под чековую приватизацию всё же попало большое количество производств, в том числе и социально значимых. При этом реальная оценка их стоимости была затруднена и определялась во многих случаях с опорой на плановую оценку. Вследствие этого с учётом протекавших на тот момент экономических процессов цена местами существенно занижалась», — подчеркнул эксперт.
По оценкам Госкомимущества, наибольшим спросом у населения пользовались предприятия пищевой, табачной, мебельной, деревообрабатывающей отраслей, а также гостиницы.
Принцип справедливости
Приватизация должна была в короткие сроки построить рыночную экономику в России. Более того, перед правительством стояла задача залатать дыры в бюджете, чтобы иметь возможность выполнять социальные обязательства перед гражданами.
Как полагают эксперты, передача госимущества населению и формирование нового класса собственников были призваны ускорить перевод экономики на рыночные рельсы. Предполагалось, что деятельность предприятий станет более эффективной, а государство получит дополнительные средства для развития социальной инфраструктуры — всё это должно было содействовать процессу стабилизации экономического положения в России.
«Частного бизнеса до приватизации не было, нужно было переломить менталитет населения, которое боялось работать на себя, так как раньше за такую деятельность сажали в тюрьму. Именно частник, который действительно заинтересован в эффективности своего дела, был ключевым элементом оперативного построения гибкой экономики с работающими рыночными механизмами», — рассказал RT директор Центра конъюнктурных исследований Института статистических исследований и экономики знаний НИУ ВШЭ Георгий Остапкович.
Более того, с помощью реформы правительство планировало снизить остроту социальной напряжённости, которая в начале 1990-х нарастала быстрыми темпами, отметил руководитель направления «Финансы и экономика» Института современного развития Никита Масленников.
«На деле приватизация началась ещё до её официального объявления. Ранее, например, стали появляться частные корпорации в нефтяной отрасли. Но переход активов шёл, как правило, внутри самой компании, которая приватизировалась в основном директорами предприятий. Власти же хотели реализовать компромиссный вариант, дать людям чем-то владеть и соблюсти в некотором роде принцип социальной справедливости», — подчеркнул собеседник RT.
Изначально экономический блок правительства рассматривал три варианта приватизации. При первом сценарии переход крупных предприятий в частную собственность происходил на платной основе, то есть население должно было выкупить предприятие у государства за деньги. Два других предполагали выпуск бесплатных именных приватизационных вкладов в Сбербанке, которые нельзя продать и передать, или безымянных ваучеров, выдаваемых на руки.
«Бесплатная ваучерная модель была выбрана, поскольку все иные известные формы рассчитаны на долгосрочное развитие. Выбранная модель позволила провести приватизацию в очень ускоренном темпе», — объяснил Павел Сигал.
С 1 октября 1992 года во всех отделениях Сбербанка начали выдавать ваучеры. Любой россиянин, включая детей и пенсионеров, мог бесплатно получить один приватизационный чек на 10 тыс. рублей. Всего было выпущено 140 млн ваучеров общей стоимостью 1,4 трлн рублей. На эту сумму предприятия выпустили акции, на которые до конца 1993 года предстояло обменять ваучеры.
Также по теме
Нулевые потери: как деноминация 1997—1998 годов отразилась на экономике России
25 лет назад президент России Борис Ельцин подписал указ о проведении деноминации. Одному новому рублю соответствовала тысяча старых.
Каждый владелец чека имел право обменять его на акции учреждения, где он работал, или использовать ваучер в чековом аукционе. Также приватизационный чек можно было отдать в чековые инвестиционные фонды (ЧИФы). По задумке властей, этот финансовый институт должен был помочь выгодно вложить ваучеры тем россиянам, которые не хотели продавать чеки, но и не могли оценить возможную прибыль от вложений в то или иное предприятие. В результате было учреждено несколько сотен ЧИФов, которые получили от граждан более 40 млн чеков.
Нерыночный компромисс
Приватизация была необходимым инструментом повышения эффективности предприятий, стабилизации курса нацвалюты на денежно-кредитном рынке и снижения инфляции, сходятся во мнении опрошенные RT эксперты. Реформа позволила запустить формирование института частной собственности и развернуть курс экономического развития страны в сторону рынка, напомнил Павел Сигал.
Тем не менее процесс сопровождался трудностями, которые во многом были связаны с низкой экономической грамотностью населения. Россияне оказались не готовы к быстрому переходу с плановой экономики и зачастую не могли оценить потенциальную выгоду от вложений, признаёт эксперт.
«Кроме того, высокая инфляция и крайняя степень социальной нестабильности привели к тому, что воспользоваться предоставленными возможностями ваучеров могли далеко не все, кто их получил. При этом именно формат ваучеров и условия их получения привели к значительному социальному расслоению и формированию новых классов в обществе», — отметил Сигал.
В то же время появление чеков во многом поспособствовало зарождению в стране биржевых механизмов, считает Георгий Остапкович. По его словам, россияне, которые не хотели переводить свою долю госсобственности в акции, могли продать приватизационные чеки.
«Свободно обращаясь, они не только создали спрос на акции приватизируемых предприятий, но и заложили основу для становления фондового рынка. Появились также и другие институты развития, например пенсионные фонды и страховые компании, которые способствовали развитию рыночной экономики», — добавил эксперт.
Частичная передача государственной собственности привела и к тому, что уже в конце 1992 года в стране начали расти золотовалютные резервы, подчеркнул Никита Масленников. По его словам, позитивный тренд был во многом связан с тем, что российские компании стали планомерно выходить на западные рынки со своей продукцией.
«Деньги постепенно стали поступать в бюджет, что позволяло исполнять властям свои социальные обязательства. Приватизация в целом ускорила процесс структурной перестройки, который был неминуем при переходе от одной формы ведения экономики к другой. Без реформы неизвестно, сколько бы потребовалось времени для создания нового рынка и с какими социальными проблемами это было бы сопряжено», — отметил спикер.
Тем не менее позже в своей книге «Президентский марафон» Борис Ельцин вспоминал: «Говорят, что наша собственность была при продаже недооценена. Мол, продали её за бесценок. Да, абсолютно правильно. Продали за так называемый бесценок, относительный, конечно, — за сотни миллионов долларов. Больше никто не давал.
Именно столько, сколько смогли заплатить российские бизнесмены, столько и стоило на тот момент данное предприятие. Ни больше и ни меньше».
В свою очередь, как вспоминал Анатолий Чубайс, приватизация носила больше политический характер, нежели экономический. По его словам, главная задача на тот момент стояла в том, чтобы «остановить коммунизм».
«Мы не могли выбирать между «честной» и «нечестной» приватизацией, потому что честная приватизация предполагает чёткие правила, установленные сильным государством, которое может обеспечить соблюдение законов. В начале 1990-х у нас не было ни государства, ни правопорядка. Службы безопасности и милиция были по другую сторону баррикад. Они учились по советскому Уголовному кодексу, а это от трёх до пяти лет тюрьмы за частное предпринимательство. Нам приходилось выбирать между бандитским коммунизмом и бандитским капитализмом», — отмечал Чубайс.
Таким образом, по его словам, выбор стоял между «чудовищной» и «несправедливой» приватизацией. В конечном итоге было решено пойти по второму сценарию, и собственность отдали «тем, кто был к ней ближе».
«Бандиты, секретари обкомов, директора заводов. Они её и получили. Именно это предотвратило кровь. Потому что если мы попытались бы не отдать им эту собственность, то они бы её всё равно взяли. Только они бы её взяли вообще без каких-либо легитимных процедур. А так они её взяли с легитимными процедурами.
И это, как это ни смешно, придало некоторую политическую стабильность конструкции», — резюмировал он.
Источник: russian.rt.com
Сколько стоит ваучер и какие из них интересны коллекционерам
В конце 1992 года в России началась раздавать ваучеры. С помощью этих инвестиционных чеков государство вроде бы как планировало разом создать много частных собственников. Разумно распорядиться своим ваучером получилось у немногих. Сколько стоит ваучер в 2020 году и какие из чеков обладают повышенной ценностью среди коллекционеров? Давайте разберемся.
История вопроса
Откуда взялись ваучеры
Отец российской приватизации Анатолий Чубайс в одном из интервью обмолвился, что на каждый ваучер можно будет приобрести два автомобиля «Волга». Фраза была вырвана из контекста, но люди ее запомнили и до сих пор не могут простить реформатору итогов приватизации.
Так или иначе в 1992 году на руках у населения оказались инвестиционные чеки, по одному на каждого гражданина страны, включая детей. Присторить их нужно было до конца 1993 года. Для большинства жителей страны полностью дезориентированных в новых экономических обстоятельствах выбрать взвешенный вариант было непросто.
Подразумевалось, что чеками будет оплачены доли приватизируемых объектов государственной и муниципальной собственности. Номинальная стоимость чека была указана на нем самом – 10 тысяч рублей. Реальная же его стоимость зависела от конкретной приватизационной ситуации на конкретном предприятии.
Как же граждане страны распорядились своими чеками? На словах у каждого было безграничное количество вариантов, но на деле купить акции понравившегося предприятия человек не мог, поскольку для этого ему нужно было быть сотрудником этого предприятия. Сбитые с толку россияне либо продали ваучеры перекупщикам, либо вкладывали их в финансовую пирамиду.
Оптимальным вариантом было обменять свои чеки на акции нефтедобывающих компаний, но догадаться и суметь это сделать удалось очень немногим.
Сколько стоит ваучер
Финансовые пирамиды построенные на ваучерах
Их во время 1992-1993 года было немало. Реклама подобных фирм вовсю крутилась по федеральным каналам. Люди наивно верили, что подобно герою одного из роликов Лене Голубкову сегодня получат жене сапоги, через месяц машину, а в перспективе – дом в Париже. Кто больше всех нагрел руки на приватизации:
- Фирма «МММ» получила 20 триллионов рублей прибыли за счет более чем 10 миллионов обманутых вкладчиков.
- «Русский дом Селенга» поимел 2,8 триллиона рублей обманув 2,4 миллиона человек.
- «Хопер инвест» прибрал к рукам немного поменьше – 2,6 триллиона рублей за счет 4 миллионов россиян.
Какие элементы защиты были у ваучеров
- Водяные знаки.
- Красные и зеленые волокна видные в ультрафиолете.
- Рисунок «Белого дома» изображенный меняет оттенок под ультрафиолетом.
- Выполнены на менее плотной бумаге.
- Печать выдавшей организации (чаще всего банка).
В местах скопления народа в 1992-1993 году вовсю стояли перекупщики с вот такими табличками.
За сколько покупали ваучеры перекупщики в 1992 году
Ушлые ребята скупали ваучеры пачками. Ездили по деревням и брали чеки у бабушек за бесценок:300–500 рублей. В больших городах цена была выше. Некоторым удавалось продать ваучер в два-три раза выше заявленного номинала. Такие люди чувствовали, что провернули невероятно удачную сделку.
Сейчас ваучер не является ценной бумагой, но обладает нумизматической ценностью.
Опрос по теме
Цена ваучера, от чего она зависит
Поскольку ваучеров было выпущено огромное количество, а времени с момента выпуска прошло не так уж много, базовая стоимость инвестиционного чека невелика. Цена ваучера зависит от суммы факторов. Приводим таблицу с ориентировочными ценами. Вообще относительно ваучеров 1992 года нет устоявшихся расценок, есть только примерные. Конечная стоимость конкретного экземпляра зависит от степни заинтересованности в нем покупателя и может довольно сильно отличаться от приведенных в этом материале.
| тип | плохое состояние | хорошее состояние | отличное состояние | идеальное состояние |
| гашеный ваучер | 400 руб | 600 руб | 1300 руб | 1 800 руб |
| негашеный ваучер | 600 руб | 900 руб | 1 600 руб | 2 300 руб |
Ваучер с контрольным талоном стоит больше
У каждого ваучера изначально был еще и специальный корешок или талон. Экземпляры чеков сохранивших корешок стоят не около 10 тысяч рублей.
Кроме того на чеках иногда ставились особые пометки или печати организаций в которых чеки были реализованы. Некоторые такие отметины повышают стоимость ваучера в несколько раз. Больше прочих ценится отметка «РР». Она может увеличить стоимость ваучера в 10-20 раз и превратить его продажу в серьезную и выгодную сделку.
Важным моментом является то, что в 1992 году наряду с официальными ваучерами на подпольных типографиях было выпущено в обращение большое количество подделок. Например если у вашего ваучера одна из указанных ниже серий, то это фальшак. Но не расстраивайтесь, раньше времени. Именно эти подделки стоят сейчас гораздо больше, чем оригинальные ваучеры, поскольку сохранилось этих фальшивок на порядок меньше.
Итак, фальшивые ваучеры следующих серий стоят целых 15- 35 тысяч рублей:
- 3-51059**,
- 03-51059**,
- 04-56682**,
- 04-16684**,
- 04-16684**,
- 04-56682**,
- 06-26623**,
- 06-26623**,
- 15-40767**,
- 15-40767**.
Кроме того ценятся оригинальные ваучеры первой серии. Их стоимость в два-четыре раза дороже чем ваучеров в аналогичном состоянии прочих серий.
Источник: skolkopoluchaet.ru
«А если бы скупленные ваучеры я обратил в акции «Газпрома»? Наверное, был бы миллиардером»
25 лет назад в России закончилась ваучерная приватизация. Кто-то на ее волне стал владельцем промгигантов, кто-то не получил ничего. Как ею воспользовались будущие бизнесмены — на DK.RU.
Четверть века назад — в 1994 году — в России завершилась ваучерная приватизация, и больше 50% экономики страны перешло в частные руки. Правда, за два года найти «миллионы собственников», как это мечталось Борису Ельцину, не удалось. Большинство россиян так и не смогли воспользоваться первой отечественной ценной бумагой по назначению: ваучеры оседали в семейных архивах, разорившихся инвестиционных фондах, продавались за бесценок. 1 февраля, в день рождения первого президента РФ, DK.RU попросил екатеринбургских предпринимателей и топ-менеджеров вспомнить о том, как они сами и их родственники распорядились своими ваучерами, и принесла ли им что-нибудь «распродажа века».
Указ о начале чековой приватизации в стране первый президент России Борис Ельцин подписал 14 августа 1992 г., а спустя полтора месяца в отделениях Сбербанка начали выдавать ваучеры — приватизационные чеки номинальной стоимостью 10 тыс. руб. За каждый ваучер его обладатель должен был отдать 25 руб.
Приватизация должна была решить множество задач — и политических, и экономических: передать в частные руки госсобственность, сформировать новый класс собственников, избежать мелочного администрирования в условиях перехода к рыночной экономике и т.д. Причем, делать это надо было быстро, чтобы новый собственник как можно быстрее стал новым налогоплательщиком и поддерживал тем самым экономику России, — рассказывает руководитель архива Президентского центра Б.Н. Ельцина Дмитрий Пушмин.
Предполагалось, что каждый владелец приватизационного чека сможет приобрести на нее долю народного достояния — самостоятельно или через чековые инвестиционные фонды. В государственной программе указывались объекты и формы приватизации. Мелкие предприятия (с численностью работников до 200 человек) подлежали продаже на аукционах, крупные (с коллективом свыше тысячи человек) преобразовывались в ОАО. В первую очередь на акции такого предприятия могли претендовать его сотрудники — у них была возможность на льготных условиях приобрести именные привилегированные акции за ваучеры (не больше 25%), которые давали право получать дивиденды. Кроме того, коллектив мог выкупить — уже за деньги — пакет в 51% и получить право на управление предприятием.
Органы государственной власти выдавали памятки населению о том, как распорядиться ваучером, регулярно выпускалась разъяснительная периодика, где популярным языком объяснялось, что такое ваучер, во что его можно вложить и какие риски при этом существуют. Издания выпускались как на федеральном, так и на местном уровне — например, в Екатеринбурге регулярно выходил бюллетень «Собственник», который знакомил горожан с перечнем приватизируемого муниципального имущества. Нельзя сказать, что люди были в полном неведении, однако действительно с ощутимой для себя выгодой ваучерами воспользовались немногие, — говорит Дмитрий Пушмин.
Населению в доступной форме пытались объяснить, что такое ваучер и как им можно воспользоваться (копии документов предоставлены Ельцин Центром)
Согласно опросу, поведенному в 2017 г. ВЦИОМ, большая часть респондентов (33%) продали свой ваучер. Несмотря на то, что в номинале была указана сумма 10 тыс. руб., а один из идеологов приватизации Анатолий Чубайс в 1992 г. обещал, что через несколько лет ваучер будет равен стоимости «двух автомобилей «Волга», на деле за ваучер в разное время можно было выручить в лучшем случае денежный эквивалент бытовой техники, в худшем — бутылки водки.
Впрочем, 14% обладателей ваучеров вложили свои бумаги в чековые приватизационные фонды, подавляющее большинство которых обанкротилось через несколько лет, положив начало истории российских финансовых пирамид. Из 749 ЧИФов, созданных в 90-е годы, продолжают инвестиционную деятельность только пять фондов.
DK.RU спросил у предпринимателей — а как они распорядились этим имуществом?
Артур Воробьев, директор по стратегическому развитию клиники «УГМК-Здоровье»:
— Наша «ваучерная» история была типичной — одной из тысяч. Один из приватизационных чеков мы поменяли на купон печально известного «МММ», еще один отнесли в «Токур-золото», и, кстати, по нему даже один раз получили дивиденды — что-то около 18 руб. Удачнее всего получилось инвестировать третий: мы его продали перекупщикам на улице Вайнера в Екатеринбурге, и на эти деньги я купил жене туфли — как сейчас помню, «Ле Монти». Туфли она, кстати, проносила очень долго: по сравнению с тем, что тогда продавалось в магазинах и на рынках, они оказались очень качественными.
— К моменту выпуска ваучеров мои родители, ранее столкнувшиеся с деградацией оборонного завода, где они работали, и я, посмотрев на развал медицины, где работал врачом, уже занялись бизнесом. Все мы, по сути, переехали в другую страну никуда не уезжая, и отдавали себе в этом отчет целиком и полностью.
Понимая, что такое предпринимательская деятельность, мы оценили многочисленные предложения в духе «вложить ваучер в проект, сказать «крекс-пекс-фекс» и ждать, когда вырастет дерево с баблом», — как высоковероятное кидалово. А заниматься операциями с ваучерами как товаром желания не возникло (хотя это было вполне реально), у нас был совсем другой бизнес. Поэтому мы выбирали между двумя вариантами: продать или оставить на память как нумизматическую редкость. Решили, что редкостью ваучер станет нескоро, память о нем ценности не представляет и проще его просто поменять на деньги. Что и сделали — осознанно и без сожаления.
Некоторые, напротив, выбрали именно вариант бизнеса на приватизационных чеках — и не продавали, а, напротив, скупали их у населения и перекупщиков, обращая их в товар или перепродавая с наценкой.
Олег Федорченко, директор департамента розничного кредитования банка «Нейва»:
— В 90-е мы жили в небольшом городке Качканар, время было тяжелое, семья постоянно находилась в поисках средств к существованию, и тут ваучеры пришлись как нельзя более кстати. Они представляли собой фактические ценную бумагу на предъявителя, то есть права на ваучер передавались просто передачей самого ваучера физически.
Идея для заработка возникла у отца сама собой, когда он был в Екатеринбурге. Стоимость ваучеров здесь была значительно выше, чем в нашем маленьком городке. В итоге для начала покупали ваучеры у знакомых и привозили их в Екатеринбург, продавая их с выгодой здесь. Позднее стали давать объявление и стоять на рынке с табличкой «купим ваучеры».
Основной объем сделок шел с 5 тыс. руб. с постепенным ростом до номинала и в последние месяцы стал превышать номинал ваучера (10 тыс. руб.). Потом было решено увеличить маржу: закупали оптом растворимый кофе на рынках Екатеринбурга и меняли в Качканаре кофе на ваучер. Это было выгодно и покупателю, и нам: покупатель получал товар, допустим, на 12 тыс. руб., за ваучеры, которые он бы мог продать перекупщику за 7-8 тыс. руб. А поскольку оптовая цена на кофе была ниже этих 7-8 тыс. руб., выгодно было и нам, сформировалась своя рыночная ниша и уникальное предложение.
Но конец истории достаточно философский: на каждого мудреца, как известно, довольно простоты. Примерно 20% заработанного мы обратили в деньги и потратили, 20% ваучеров сберегли и вложили в «Газпром» и «Норникель», но процентов 60 наших ваучеров ушла акулам побольше — их мы отдали в различные паевые фонды, и они сгинули в пучине формирования частного капитала России.
— Ваучеризация пришлась на последние годы моего студенчества — я окончил СИНХ в 1993 г. В те годы я с тремя своими приятелями по вузу занимался тем, что тогда называли фарцовкой: покупали подешевле товар в других регионах и продавали подороже здесь. В частности, возили фрукты из Прибалтики. Товар был востребованный, но денег на оборот не было. Мой хороший знакомый давал нам кредиты под 2% в день — 720% годовых! — и для того, чтобы их отбить, приходилось очень быстро крутиться.
Когда появились ваучеры, мы быстро поняли, какие возможности они дают. Мы за наличку покупали на Вайнера, где стояли люди с плакатами «куплю-продам ваучеры», чеки у перекупщиков, скупали их у населения самостоятельно. Специально под эту деятельность мы открыли «Уральскую инвестиционную компанию», наш офис располагался прямо на Площади 1905 года, за памятником Ленина.
Сформировав пакеты из нескольких сотен чеков, мы продавали их за безнал на Екатеринбургской фондовой бирже, переводили деньги в Санкт-Петербург, там закупали бананы и привозили их сюда. Бананы по разным точкам продавали студенты за наличку, ее мы снова обращали в ваучеры. Опосредованно этот студенческий бизнес стал началом компании «Уралагроимпорт» — со временем мы сосредоточились на оптовой торговле фруктами, поняв, что работу с ценными бумагами под себя агрессивно «подгребают» банки, и конкурировать с ними мы не сможем.
Меня иногда спрашивают: а что было бы, если скупленные ваучеры я бы обратил в акции «Газпрома», приватизация которого началась в 1993 году. Да, пожалуй, в таком случае я бы стал миллиардером. Но это — сейчас. А все эти годы — сидеть в студенческих штанах с дыркой? Как бы то ни было, всего предугадать невозможно, а ваучеризацию я вспоминаю достаточно благодушно.
Ценные бумаги государственной или частной компании, согласно опросу ВЦИОМ, приобрели только 13% респондентов. И, естественно, далеко не все сделали ставку на прибыльную и устойчивую компанию. 10% и вовсе даром отдали ваучеры родственникам и знакомым.
Сергей Суховеев, руководитель Event-агентства Sukhoveev:
— В нашей семье было четыре ваучера, еще шесть нам прислали родственники с Северного Кавказа, которые не знали, как ими распорядиться. Родители решили вложить их в акции предприятия и долго выбирали отрасль: энергетика (отец всю жизнь проработал в «Тюменьэнерго») или нефтянка?
Честно говоря, если бы вложились в «Тюменьэнерго», через несколько лет на полученные акции можно было бы купить пару квартир в Екатеринбурге. Но ваучеры вложили в ПАО Инвестиционная компания социальной защиты и развития малочисленных народов Севера «Титул». Тогда компания планировала инвестировать в нефтяную промышленность, позже этого не случилось.
Она до сих пор существует, но дивиденды так и не видел никто из акционеров с 1994 г.: якобы по воле самих акционеров, было принято решение сначала на прибыль покупать еще акции, затем и вовсе не выплачивать дивиденды, а вкладывать прибыль в развитие компании, что успешно происходит до сих пор. Юристы в этой истории не помогут, нужно собрать совещание акционеров и на нем принять решение выплачивать дивиденды. Сейчас я планирую узнать, насколько увеличилось количество акций и следить за развитием событий. Даже не знаю, кто может помочь в этой ситуации, наверное только правительство. Акции можно только продать за копейки самому «Титулу», больше вариантов получения прибыли пока нет.
Илья Сулла, директор Свердловского областного фонда поддержки предпринимательства :
— В истории с ваучерами из всей нашей семьи самым грамотным инвестором оказалась мама, врач по профессии. Но вышло это по чистой случайности.
Я свой ваучер продал, когда пошел на обед. На тот момент я уже работал в Центре содействия предпринимательству. Наш офис находился рядом с метро Площадь 1905 года, мы ходили обедать в столовую через дорогу. Там каждый день «дежурили» перекупщики с картонными табличками: «Золото, ваучеры». Одному из них я и сдал свой ваучер.
Заплатили мне, кстати, приличную сумму — она была соизмерима с моей месячной зарплатой.
Папа за свой ваучер по факту не получил ничего. Он загорелся идеей вложиться в приватизацию строительно-монтажного управления, в котором работал, собрал ваучеры всех родственников. Свой ваучер, конечно, отнес туда в первых рядах. Но предприятие спустя несколько лет обанкротилось, и все его акционеры остались ни с чем.
Подбивал он на это дело и маму. Но только она свой ваучер для сохранности положила в книжку, а потом в нужный момент не смогла найти. Когда он обнаружился, до конца приватизации оставались считанные дни. В Доме офицеров, рядом с которым родители жили, в обмен на ваучеры давали акции «Газпрома» (его приватизация началась в 1993 г. по особым правилам — ред.). Мама отдала свой ваучер туда и получила, если я не ошибаюсь, 2000 акций ОАО «Газпром».
В конце 90-х нам срочно понадобились деньги, и мы эти акции продали. Помню, когда начиналась приватизация, со всех экранов Чубайс говорил, что через несколько лет на ваучер можно будет купить «Волгу». Когда родители продали акции «Газпрома», полученные за мамин ваучер, сумма действительно была примерно равна стоимости автомобиля.
Некоторые вообще никак не использовали свой ваучер или через четверть века не могут вспомнить, куда вложили свое право на долю «народного достояния».
Сергей Мазуркевич, генеральный директор ГК «Транссибурал»:
— Как я распорядился своим ваучером, я, честно говоря, даже не помню. Но вообще, идея ваучеризации и разумного распределения ресурсов, накопленных государством за 70 лет, была вполне благой. Однако у руля стояли не те лица, и процесс быстро стал напоминать игру в наперстки. Реальную выгоду в итоге получили не граждане, а подставные лица, в большинстве своем не имевшие компетенций ни в управлении, ни в промышленном производстве. Все это, к большому сожалению, обернулось промышленным коллапсом.
С конца 1992 г. начали проводить чековые аукционы, на которые продавались акции крупных предприятий, не распространенные среди их работников. В марте и апреле 1993 г. Госкомимущество провело два всероссийских чековых аукциона, на втором, в частности, были выставлены на продажу акции «Уралмашзавода», 18% которых приобрела компания «Биопроцесс» Кахи Бендукидзе. За пакет отдали 130 тыс. ваучеров: по современным оценкам, значительную часть промышленного гиганта уступили фактически за бесценок.
Завершилась ваучерная приватизация 30 июня 1994 года. Меньше чем за два года граждане вложили, продали или обменяли 148,6 млн приватизационных чеков, а эксперты, историки и обыватели до сих пор обсуждают ее итоги.
У ваучерной приватизации много критиков. В начале 1990-х страна напоминала большую биржу с запутанными правилами игры, в которой было место не только удачливым дельцам, но и миллионам проигравших. Кроме того, друг на друга наслаивалось множество экономических процессов, которые, как разные протоколы при лечении тяжелобольного человека, вступали в противоречие друг с другом и давали побочные эффекты: например, с одной стороны, в то время страна боролась с инфляцией, с другой — выпускались приватизационные чеки, которые, по сути, стали дополнительной денежной массой. Но, как бы то ни было, приватизация муниципальной собственности прошла относительно безболезненно, а приватизация крупного бизнеса вообще оказалась обратимым процессом — если посмотреть, то в последние годы все больше предприятий вернулись или возвращаются под контроль государства, — отмечает Дмитрий Пушмин.
Своим правом на получение доли народного достояния воспользовались единицы (иллюстрация из памятки собственнику ваучеров, копия документа предоставлена Ельцин Центром)
В 2004 г. российская Счетная палата выпустила экспертное заключение — анализ приватизации государственной собственности в Российской Федерации. В ведомстве признают: несмотря на то, что к концу 90-х в целом была решена задача изменения форм собственности (более 58,9% предприятий стали частными), достичь большинства целей авторам этого процесса не удалось. Класс эффективных частных собственников не сформировался, деятельность предприятий не стала более эффективной, в ряде отраслей не удалось сохранить конкурентное положение предприятий на отечественном и мировом рынках.
Приватизация, как отмечают эксперты Счетной палаты, проходила с массовыми нарушениями, стоимость приватизируемых активов существенно занижалась, органы власти не могли контролировать происходящие процессы. Тем не менее, уверены в ведомстве, приватизация была неизбежна, а оснований для массовой отмены или пересмотра ее итогов не нашли.
Но, оценивая целесообразность принятия решения о начале массовой приватизации, необходимо учитывать тот факт, что спонтанная приватизация тысяч предприятий в России началась еще на рубеже 1980-1990-х годов и проводилась зачастую силовыми и криминальными методами. Что касается недостаточности и неполноты законодательной базы, то они не являются основанием для отмены либо пересмотра итогов приватизации 1993-2003 годов, — говорится в отчете.
Источник: www.dk.ru